Не подвело помятое крыло

Риск попасть в дорожную аварию существует для каждого автомобилиста. Но одно дело — стать участником ДТП, а другое — его виновником, да еще если ты таковым на самом деле не являешься.

В соответствии с требованиями закона при передаче уголовного дела в суд следователем составляется обвинительное заключение, в котором указываются обстоятельства совершения преступления и какого именно, какими доказательствами оно подтверждается и т.д. При этом следователь обычно старается отразить в указанном документе только те доказательства, которые подтверждают виновность обвиняемого, и «скромно» умалчивает о тех, которые говорят об обратном.

Например, доказательства, изложенные в обвинительном заключении по делу А., обвиняемого в нарушении Правил дорожного движения, повлекшем смерть одного человека и тяжелые травмы другого, были настолько «убийственными», что, на первый взгляд, не оставляли ему никаких шансов для борьбы за свою невиновность. По версии следствия А., находясь в состоянии алкогольного опьянения, не справился с управлением и выехал на полосу встречного движения, где и произошло столкновение со встречным автомобилем. В результате столкновения один из пассажиров встречной автомашины погиб, а водитель получил тяжелые травмы.

Такое развитие событий подтверждалось не только документами, составленными сотрудниками ГАИ на месте аварии, но и показаниями нескольких свидетелей, в том числе ехавших вслед за автомашиной пострадавшего.

Сам А. свою вину отрицал, объясняя случившееся тем, что автомобиль пострадавшего двигался не навстречу ему по главной дороге, а выехал справа со второстепенной дороги, не пропустив его. А., находясь на своей стороне движения, применил торможение, но избежать столкновения не смог. Как стало известно позднее, даже на схеме происшествия был зафиксирован след торможения колес его автомобиля, который по дугообразной траектории уходил влево на полосу встречного движения. Тем не менее по совету предложенного следователем адвоката А. признал себя частично виновным в совершении данного преступления и был привлечен к уголовной ответственности по ч.2 ст.211 действовавшего в то время УК РСФСР.

Учитывая обстоятельства дела, а также тот факт, что максимальное наказание по данной статье предусматривало до 10 лет лишения свободы, рассмотрение дела в суде, скорее всего, закончилось бы для А. назначением ему наказания в виде длительного срока лишения свободы. Однако на счастье подсудимого его автомобиль, хотя с момента аварии прошло уже несколько месяцев, все еще находился в гараже в разбитом состоянии. Данное обстоятельство сыграло решающую роль. Повреждения, полученные автомобилем, помогли новому адвокату восстановить справедливость.

Даже при беглом осмотре автомобиля было видно, что его правая передняя часть повреждена значительно больше, чем левая, а имевшиеся на днище кузова складки от удара располагались не в поперечном, а в продольном направлении. Все это говорило о том, что второй автомобиль при ударе располагался не с левой стороны, как утверждало следствие, а справа, как утверждал А.

Ознакомление с материалами дела показало, что следствие настолько было уверено в непогрешимости своей версии, что даже не стало проводить никаких экспертиз для проверки обстоятельств случившегося. Да и имевшаяся в деле схема ДТП отражала только прямой участок дороги, где произошла авария. Второстепенная дорога, с которой, как утверждал А., выехал автомобиль пострадавшего, вообще указана не была.

Мало того, при расследовании дела были допущены грубейшие нарушения требований закона (незаконное в количестве 6 раз приостановление расследования по делу, предъявление обвинения А. в тот момент, когда он проходил лечение полученного в результате данной аварии ушиба головного мозга и с ним нельзя было вообще проводить никаких следственных действий и т.д.), имела место фальсификация документов (подделка ручкой другого цвета дат и времени проведения следственных действий).

Несмотря на все это суд отклонил ходатайство защиты о возвращении дела на дополнительное расследование из-за допущенных следствием процессуальных нарушений и неполноты проведенного следствия.

Тогда по ходатайству адвоката к делу были приобщены фотографии повреждений машины подсудимого, а также схема места происшествия с указанием расположения справа второстепенной дороги. Эти доводы поколебали убежденность суда в полноте проведенного следствия, и он принял решение вместе с подсудимым, потерпевшим, прокурором и адвокатом отправиться на место аварии, а побывав там, удовлетворил ходатайство защиты о назначении по делу комплексной экспертизы. Эксперт же, изучив материалы дела и осмотрев автомобиль А., дал категорическое заключение, что в момент столкновения машина пострадавшего располагалась справа от него.

Такие выводы экспертизы, видимо, оказались и для потерпевшего, и для суда неожиданными, поэтому суд вновь, но уже с участием свидетелей, отправился на место происшествия, после чего на одном из постов ГАИ вдруг отыскался автомобиль пострадавшего. Машина была настолько сильно повреждена, что он даже не стал ее забирать.

Судом была назначена экспертиза этого второго автомобиля, в процессе проведения которой эксперт обнаружил подтверждения того, что указанные А. обстоятельства аварии соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Вызванный в судебное заседание, он подтвердил свои выводы и на дополнительные вопросы суда пояснил, что А. применил торможение для избежания столкновения, находясь на своей полосе. Но тормоза левых колес сработали более эффективно, в чем никакой вины водителя нет, и автомобиль выехал на полосу встречного движения.

Поскольку предъявленное А. обвинение, в том числе и в нахождении за рулем в состоянии алкогольного опьянения, не нашли своего подтверждения, перед государственным обвинителем и судом встал вопрос: что делать? Оправдать — значит, вступить в конфликт с милицией, расследовавшей дело, и прокуратурой, направившей его в суд; осудить — нет доказательств. И тут представитель государственного обвинения заявляет ходатайство о 15-минутном перерыве для подготовки к выступлению в прениях, и суд его удовлетворяет.

Вместо 15 минут перерыв длился более часа, и все это время обвинитель находился в кабинете судьи. В течение этого времени была выработана общая стратегия. Реализуя ее, прокурор в своей речи, считая вину А. полностью доказанной, просил осудить его. Одним из доказательств виновности, по мнению обвинителя, являлось частичное признание подсудимым своей вины на следствии. При этом прокурор просил назначить подсудимому условное наказание даже без лишения права управления транспортными средствами, что для А. — водителя-профессионала являлось важным аспектом.

Выступление прокурора было как бы пробным «шаром», призванным проверить реакцию на такое мягкое наказание подсудимого и его адвоката. Однако в ответ последовали жесткое выступление защиты и последнее слово подсудимого, в которых ставился вопрос только о признании подсудимого невиновным и оправдании его.

Через два дня суд вынес оправдательный приговор. Кассационный протест прокурора о несогласии с таким приговором был судебной коллегией вышестоящего суда оставлен без удовлетворения.

Однако прошло несколько месяцев, и А. получил новую повестку из суда. Как оказалось, прокуратура опротестовала приговор и добилась его отмены, причем исключительно по причине допущенных судом процессуальных нарушений. Например, суд, оправдав А. и имея достаточные основания полагать, что виновником аварии является пострадавший, не принял решения о направлении уголовного дела на дополнительное расследование по вновь открывшимся обстоятельствам и т.д.

При новом рассмотрении дело находилось в производстве более года. Каждый месяц назначалось его слушание, и каждый раз оно откладывалось из-за неявки «потерпевшего» — то из-за болезни, то из-за неполучения повестки, то из-за желания иметь адвоката и т.д. Так и пришлось суду возвращать дело на дополнительное расследование без его участия хотя бы в одном заседании.

Какому следователю захочется через несколько лет заниматься старым делом, собирать различные справки и характеристики, проводить новые экспертизы? В результате дело было тихонько прекращено, скорее всего, за недоказанностью вины водителей в совершении данного преступления.