Александр Буксман: «О диктате государства не может быть и речи»

Начальник Главного управления Министерства юстиции РФ по г. Москве Александр Эмануилович Буксман, государственный советник юстиции 2-го класса — из прокурорских. Начав свою карьеру с должности следователя областной прокуратуры, он, пройдя по вертикали надзорной власти, дослужился до заместителя Генпрокурора Республики Казахстан. В 1994 г. приглашен на работу в Москву. Был первым заместителем прокурора СВАО, затем прокурором Центрального округа Москвы. И вот уже три года возглавляет Главное управление Минюста по Москве.

Прокурорское прошлое не мешает Александру Эмануиловичу активно взаимо-действовать со многими структурами юридической Москвы, и в частности, с адвокатурой. О том, как строится это взаимодействие, он рассказал в беседе с нашим корреспондентом.

— Александр Эмануилович, вы всю жизнь противостояли адвокатам в судебных спорах, а теперь вам приходится им помогать, причем в чрезвычайно сложный и ответственный период — реорганизации адвокатуры и становления новых адвокатских структур. Вас это, говоря на сленге молодежи, не напрягает?

— Напротив, я испытываю удовлетворение от того, что наконец удалось преодолеть ту неразбериху, в которой пребывала адвокатура до принятия нового Закона. В Москве действовали 15 коллегий, не говоря уже о представительствах адвокатских объединений других регионов. Кроме того, адвокатской практикой занимались и представители отдельных юридических фирм, никакого отношения к адвокатуре не имевших. Единых требований к юристам, осуществляющим адвокатскую деятельность, не было. И потому в адвокатском цехе оказалось немало людей случайных, не являющихся гражданами России, имеющих подложные дипломы либо дипломы учебных заведений, не имеющих государственной аккредитации.

— Одним словом, вам пришлось отделить зерна от плевел?

— Если можно так выразиться. Во всяком случае, более 800 человек из 6,5 тыс. с первого раза в реестр не попали.

— Неужели столько «неквалификантов»?

- Нет, подавляющее большинство из них — грамотные, хорошо подготовленные в профессиональном отношении адвокаты. Они не вошли в реестр по той причине, что в территориальных органах налоговой инспекции не оказалось сведений о них как о плательщиках единого социального налога.

— Это люди, которые не хотели «спать спокойно»?

— Я бы не стал делать таких обобщений, но факты — упрямая вещь. Сознательно или из-за личной недисциплинированности эти господа не захотели связывать себя налоговыми обязательствами. Однако в данной ситуации им пришлось подчиниться требованиям закона.

— Сколько же все-таки адвокатов в итоге занесено в реестр?

— По состоянию на 25 марта в реестр внесены сведения о 6653 адвокатах.

— Наверное, не все из тех, кто не попал в реестр, смирились с лишением статуса адвоката?

— Было 70 судебных процессов по жалобам адвокатов на отказ нашего управления внести сведения о них в региональный реестр адвокатов города Москвы. Мы проиграли один процесс, и в двух или трех случаях пришли к мировому соглашению. Компромисс был достигнут тогда, когда адвокаты предъявили в суде данные о том, что вузы, не имевшие ранее государственных лицензий и которые они закончили, в настоящее время такие лицензии имеют.

— Есть ли у вас статистические данные о том, как идет процесс выделений из старых и образования новых адвокатских структур?

— К концу марта в Москве зарегистрировано 105 коллегий адвокатов и 51 адвокатское бюро. Если говорить о выделении из старых адвокатских структур, то данные таковы.

— Некоторые адвокаты считают, что в настоящее время государство получило возможность оказывать большее давление на адвокатуру, и в качестве аргументов приводят итоги съезда адвокатов, после которого во главе адвокатуры стал петербургский лидер. Что вы думаете по этому поводу?

— Съезд продемонстрировал не диктат государства, а раздробленность адвокатуры. При всех безобразиях, которые творились на съезде, очевидно, что адвокаты сами определяли, как они будут жить дальше. Если же и говорить о давлении на адвокатуру со стороны государства, то нужно, наверное, иметь механизм, позволяющий это давление оказывать. Такого механизма у нас нет. Застопорить, изменить то или иное решение палаты мы не можем. В квалификационной комиссии за нами только два места — два голоса. Как вы понимаете, они погоды не делают. Это только канал, позволяющий нам участвовать в работе адвокатского сообщества.

— А если к вам направляют жалобу на адвоката?

— В случае, когда органу юстиции становится известно, что имеются основания для прекращения статуса того или иного адвоката, мы можем обратиться в совет палаты с соответствующим представлением. Если совет палаты не решает вопрос в ту или иную сторону, мы вправе обратиться в суд. То есть, мы можем использовать только те возможности, которые предусмотрены законом.

— Законом предусмотрено и оказание бесплатной помощи отдельным категориям граждан и слоям населения. Постановление о порядке оказания бесплатной помощи планировали принять в первом квартале нынешнего года. Апрель на дворе — не приняли. Но это — компетенция центра. А что делает ваше управление, чтобы нормы Закона заработали?

— Как мне известно, нормативный акт, регулирующий порядок оплаты труда адвокатов, оказывающим гражданам России бесплатную юридическую помощь и участвующим в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению, будет принят в самое ближайшее время. Но уже сейчас само адвокатское сообщество, по крайней мере в Москве, защитило тех своих членов, которые осуществляют такую деятельность. Советом Адвокатской палаты г. Москвы принято решение № 1 «О порядке участия адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению и о порядке оказания гражданам РФ юридической помощи бесплатно», согласно которому палата отчисляет определенные суммы для оплаты труда адвокатов.

Что касается нашего управления, замечу, что работа по обеспечению адвокатов всем необходимым для дежурства в помещениях судов и правоохранительных органов ведется. Мы планируем также создать адвокатские консультационные пункты при приемных органов государственной власти г. Москвы.