Бег на месте по судебной лестнице

Надежды работников на судебную защиту их трудовых прав, к сожалению, не всегда сбываются.

При увольнении любого работника по п.2 ст.29 КЗоТ РФ (в связи с истечением срока трудового договора) должны быть подтверждены доказательствами следующие юридически значимые обстоятельства:

— законность и обоснованность заключения с работником срочного трудового договора (контракта);

— истечение срока заключенного на определенный срок трудового договора (контракта);

— фактическое прекращение трудовых отношений по окончании срока действия трудового договора (контракта).

Наличие относимых, допустимых, достоверных и достаточных доказательств, подтверждающих перечисленные юридически значимые обстоятельства, позволяет признать увольнение работника по п.2 ст.29 КЗоТ РФ законным.

Возникновению трудовых отношений предшествует заключение трудового договора (контракта). Однако и фактический допуск работника к работе считается одной из форм заключения такового. Причем условие о сроке трудового договора (контракта) признается в соответствии с действующим законодательством существенным условием труда.

Как следует из ст.17 КЗоТ РФ, п.5 Рекомендаций по заключению трудового договора (контракта) в письменной форме, утвержденных Минтрудом РФ 14 июля 1993 г., трудовые отношения в исключительных случаях могут носить срочный характер, что требует письменной формы соглашения между работником и работодателем о том, что работник принимается на работу по трудовому договору (контракту) с определенным сроком действия. Отсутствие письменного оформления условия о сроке действия трудового договора (контракта) свидетельствует о заключении данного договора на неопределенный срок. Аналогичное правило воспроизведено в п.10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О некоторых вопросах применения судами Российской Федерации законодательства при разрешении трудовых споров» от 22 декабря 1992 г. N 16 (в ред. от 15 января 1998 г.), из которого следует, что срочный трудовой договор (контракт) может быть заключен в строго определенных законом случаях и только по соглашению его сторон.

Казалось бы, нормы закона предельно ясны. Но не все так просто на практике, в чем легко убедиться на конкретном примере.

С 29 ноября 1996 г. Л. работал председателем Комиссии по правам человека при губернаторе Иркутской области. Постановлением губернатора от 21 августа 1997 г. он уволен с работы по п.2 ст.29 КЗоТ РФ.

Трудовой договор (контракт) с определенным сроком действия с Л. не заключался. Основанием для его увольнения послужил п.2 ст.2 Федерального закона «Об основах государственной службы РФ» от 31 июля 1995 г. N 119-ФЗ, в котором говорится, что государственная служба на должности, относящейся к категории «Б», ограничена сроком избрания соответствующих лиц, замещающих государственные должности категории «А».

Но причем здесь Л.? — спросит читатель. Дело в том, что постановлением и.о. главы администрации Иркутской области от 7 июля 1997 г. N 212-ГП должность председателя Комиссии по правам человека при губернаторе Иркутской области была включена в реестр областных государственных служащих в категорию «Б».

Не согласившись с увольнением, Л. обратился с иском к губернатору Иркутской области о восстановлении на работе и оплате времени вынужденного прогула. Решением Кировского районного суда г.Иркутска от 25 ноября 1997 г. в удовлетворении его исковых требований отказано. Суд признал увольнение истца по п.2 ст.29 КЗоТ РФ законным, поскольку «должность председателя Комиссии по правам человека при губернаторе области, которую замещал Л., была ограничена сроком, на который был избран губернатор области». Определением судебной коллегии по гражданским делам Иркутского облсуда от 8 апреля 1998 г. данное судебное решение оставлено без изменения, а кассационная жалоба Л. — без удовлетворения. Коллегия также сочла включение занимаемой истцом должности в категорию «Б» реестра государственных областных служащих достаточным поводом для его увольнения по п.2 ст.29 КЗоТ РФ.

В принесении протеста на состоявшиеся по данному делу судебные постановления Председателем Иркутского облсуда 1 июля 1998 г. было отказано, так как «суд полно, всесторонне и объективно установил юридически значимые обстоятельства дела».

Отказано в принесении протеста на указанные судебные постановления и прокуратурой Иркутской области. Ее работники также признали обоснованной и законной ссылку на п.2 ст.29 КЗоТ РФ при увольнении истца в связи с тем, что государственная служба в должностях категории «Б» ограничена сроком, на который назначаются или избираются соответствующие лица, замещающие должности категории «А» (в т.ч. губернаторы).

Судья Верховного Суда РФ в ответе на жалобу в порядке надзора указал, что суд обоснованно счел увольнение Л. законным и сослался опять же на п.2 ст.2 ФЗ «Об основах государственной службы РФ».

На наш же взгляд, увольнение Л. незаконно, поскольку произведено с нарушением ст.ст.17, 18 КЗоТ РФ, п.5 Рекомендаций по заключению трудового договора (контракта) в письменной форме, а также п.10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 16.

В ст.17, п.2 ст.29 КЗоТ РФ говорится о сроке действия трудового договора (контракта). Очевидно, что если срочный трудовой договор (контракт) между работником и работодателем не заключался, не может быть и речи об истечении его срока. В рассматриваемом случае судебные, а вместе с ними и прокурорские инстанции умудрились найти то, чего нет, а именно истечение срока несуществующего срочного трудового договора (контракта). Издание же Федерального закона, позволяющего заключать с отдельными работниками срочные трудовые договоры (контракты), вовсе не предоставляет работодателям возможности увольнять работающих работников, заключивших трудовой договор (контракт) без указания в нем срока действия, по п.2 ст.29 КЗоТ РФ. Наличие такого Федерального закона позволяет работодателям лишь заключать такие договоры с вновь принимаемыми работниками. С лицами, которые до его принятия состояли с работодателем в трудовых отношениях, такой договор, как, впрочем, и любой другой, может быть заключен только с их согласия.

Причем заключение срочного трудового договора (контракта) в предусмотренных федеральным законом случаях, в т. ч. и по ч.2 ст.2 Федерального закона «Об основах государственной службы Российской Федерации», является правом, а не обязанностью работников и работодателей. В случае с Л. данное право, как мы видим, реализовано работодателем без согласия работника, что не допускается действующим трудовым законодательством.

Согласно ст.4 Федерального закона «Об основах государственной службы РФ» на госслужащих распространяется действие законодательства о труде с особенностями, предусмотренными настоящим законом. А значит, на них в полном объеме распространяются требования трудового законодательства и в части заключения срочных трудовых договоров (контрактов).

Изменение вида трудового договора (контракта), как уже отмечалось, является изменением существенных условий труда, а таковое возможно только с согласия работника. Исключительные случаи изменения этих условий без согласия работника, но с предупреждением его об этом не позднее чем за 2 месяца перечислены в ч.3 ст.25 КЗоТ РФ. Причем именно работодатель должен доказать, что они обусловлены изменениями в организации производства и труда. Совершенно очевидно, что постановление главы администрации Иркутской области о включении должности председателя Комиссии по правам человека в реестр областных госслужащих не является доказательством изменений в организации производства и труда.

В определении судебной коллегии Иркутского облсуда содержится ссылка на регулирование ч.3 ст.25 КЗоТ РФ совсем иной области общественных отношений, нежели государственная служба. Однако такая позиция не имеет под собой законных оснований. Действие общей нормы трудового законодательства, регламентирующей порядок изменения существенных условий труда, распространяется на всех работников, в том числе и проходящих государственную службу. Отменить действие нормы федерального закона актом исполнительной власти субъекта РФ современное законодательство не позволяет.

В соответствии с ч.2 ст.17 КЗоТ РФ заключение срочного трудового договора (контракта) возможно в случаях, когда трудовые отношения не могут быть установлены на неопределенный срок с учетом характера предстоящей работы, или условий ее выполнения, или интересов работника, а также в случаях, непосредственно предусмотренных законом. Ни одной из перечисленных в ч.2 ст.17 КЗоТ РФ ситуаций в рассматриваемом случае не возникло. Иные же случаи заключения трудового договора (контракта) на определенный срок могут быть предусмотрены исключительно законом.

Ссылки на ч.2 ст.2 Федерального закона «Об основах государственной службы РФ» в данном случае явно недостаточно. Федеральный законодатель не определил перечень должностей государственных служащих субъектов РФ, относящихся к категории «Б», в связи с чем актом, непосредственно послужившим основанием для признания Л. работающим на условиях срочного трудового договора (контракта), стал подзаконный акт субъекта РФ — постановление главы администрации Иркутской области. И хотя п.4 Указа Президента РФ «О Реестре государственных должностей федеральных государственных служащих» от 11 января 1995 г. N 33 субъектам РФ рекомендовано самостоятельно утвердить реестры госслужащих, эти рекомендации, сделанные также на уровне подзаконного акта РФ, не могут служить достаточным основанием для расширения перечня лиц, с которыми возможно заключение срочного трудового договора (контракта).

Расширение данного перечня подзаконным правовым актом субъекта РФ вступает в противоречие с ч.2 ст.17 КЗоТ РФ (где говорится о законе как о возможном основании заключения срочного трудового договора (контракта). Оно позволяет увольнять лиц, занимающих включенные в перечень должности, по истечении его срока, т.е. создает дополнительное основание увольнения для лиц, выполняющих работу по данному виду договора. А судебная практика исходит из того, что дополнительные основания прекращения трудового договора (контракта) не могут быть установлены законом субъекта РФ (Бюллетень Верховного Суда РФ, 1998 г., N 10).
Включение постановлением главы администрации Иркутской области в реестр областных госслужащих в категорию «Б» должности председателя Комиссии по правам человека не может служить даже основанием для заключения с занимающим ее лицом срочного трудового договора (контракта). Ведь в данном случае ограничение трудовых прав работника происходит на уровне подзаконного акта субъекта РФ, законодательные органы которого не имеют полномочий по их ограничению.

Вывод напрашивается сам собой: в ходе судебного разбирательства по иску Л. к губернатору Иркутской области о восстановлении на работе и оплате времени вынужденного прогула ни одно юридически значимое обстоятельство из входящих в предмет доказывания при рассмотрении споров об увольнении работников по п.2 ст.29 КЗоТ РФ не получило должного подтверждения, в связи с чем у судебных органов не было и не может быть законных оснований для отказа в удовлетворении заявленных Л. требований.

Истцу же советуем обратить внимание еще на два момента. Во-первых, судьи Верховного Суда РФ по действующему законодательству не наделены правом на принесение протеста в порядке судебного надзора. Таким правом в соответствии со ст.320 ГПК РСФСР наделены Председатель Верховного Суда РФ и его заместители. В связи с этим и ответ на жалобу в порядке надзора необходимо потребовать от лиц, имеющих полномочия приносить протест на незаконные судебные постановления.

Во-вторых, в связи с незаконным увольнением после вынесения судебного решения или в процессе нового рассмотрения исковых требований у Л. возникло право на возмещение морального вреда. Такие требования могут быть заявлены им в любое время после признания судом его увольнения незаконным. В соответствии со ст.208 ГК РФ сроки исковой давности на эти требования не распространяются.

Приведенный пример из судебной практики наводит на весьма печальные размышления. Элементарное нарушение трудовых прав работника не смогли устранить ни суды районного уровня, ни Верховный Суд РФ. По-видимому, не так просто блюсти законность в трудовых отношениях.

Впрочем, это неудивительно. В настоящее время правом принесения протеста в порядке надзора в судебной системе пользуются исключительно председатели судебных органов субъектов РФ, а также председатель Верховного Суда РФ и его заместители. При этом в Верховном Суде РФ, по нашим сведениям, только двое заместителей занимаются гражданскими делами. В субъектах РФ только один председатель суда имеет право опротестовать судебные решения нижестоящих судов. Между тем по действующему законодательству все судьи должны обладать равными правами, поэтому было бы правильно наделить правом принесения протеста в порядке надзора на решения нижестоящих судов всех судей Верховного Суда РФ и судебных органов субъектов РФ.

Однако для объективного разрешения трудовых споров этого, конечно, не достаточно. Необходимы изменения и в составе соответствующего судебного органа. В частности, в состав судебных органов, рассматривающих трудовые споры в суде первой, кассационной и надзорной инстанций, должны входить в равном количестве профессиональные судьи, а также общественные судьи, представляющие работников и работодателей. Причем общественные судьи судов субъектов РФ и Верховного Суда РФ также должны быть наделены правом принесения протестов на решения нижестоящих судов.

Некое подобие предлагаемого судебного органа фигурирует в Программе Правительства РФ, однако этот орган назван досудебным, а в качестве одного из источников финансирования его деятельности фигурируют пошлины и штрафы, хотя очевидно, что деятельность по рассмотрению трудового спора не должна влечь для работника материальных потерь (из этой посылки исходит действующее законодательство по разрешению трудовых споров).

Кроме того, оценку деятельности новых органов предложено давать в судах общей юрисдикции. Выходит, деятельность специалистов в области трудовых споров опять же будут оценивать лица, имеющие лишь общее представление об отраслевой специфике. Новые судебные составы следовало бы встроить в существующую судебную систему, тогда и чиновники больше бы зависели от закона, и работникам не пришлось бы учиться на судебных ошибках.